Экспедиция "Харлан"

[video=youtube;rnO8KGOztvo]https://www.youtube.com/watch?v=rnO8KGOztvo[/video]

Сквозь тьму и световые года, не спеша летит судёнышко. Маленький, беззащитный хаулер бесстрашно набирает скорость и уходит в гипер-прыжок. Одна звезда сменяется другой, а млечный путь всё шириться впереди. Там, где холодные звезды мерцают и где нет горизонта, гордая посудинка несёт сквозь световые года одного идиота...

Hevel attachment 106006

Почему идиота? А кто ещё способен отказаться от всех прелестей сладкой жизни сынка генерала, и, очертя голову, кинуться на встречу не известно чему, в поисках неизвестно чего или кого. Да разве что дурак. Пусть будет дураком наш пилот. Так приятней звучит. Потеряв самое дорогое в населённых мирах, он понял чем дорожил на самом деле. Маска удачливой жизни треснула, и бисер пустых забав рассыпался звучно. Пилот понял, что стал никем. А потом осознал, что никем он был всю свою жизнь. Он продал свой боевой истребитель какому-то пройдохе в одном из комун-секторов, и купил хаулер. Старый, маленький и такой бесполезный. То ли бред пьянный, то ли досада, а то ли просто желание хлопнуть дверью напоследок, заставили безумца пуститься в путь. Когда бедолага пришёл в себя и осознал всё, судёнышко было уже в тысяче световых от населённых. И тогда пилот сказал себе: "Обратной дороги нет".

Hevel attachment 106008

Из дневника пилота:

Начну, пожалуй. А что? Крутая, ведь фраза для начала, как думаешь? Не поверишь, сорок восемь часов я провел, ломая голову над тем как начать свой дневник. Два Земных дня болтаюсь возле двойной звезды. Выключу ассистент – пять часов в одну сторону кружится космос, переключу ещё раз – в другую пять часов. А в моей космолодке, скажу тебе, такое вот кручение тошноту вызывает. Останавливаю, и через пару мгновений космос давит всем своим древним нутром. Закрываю створки – и чувствую себя межзвездным консервом. Никогда я не испытывал никаких там клаустрофобий и прочих болячек, присущих неженкам с планет-земель. Какие там страхи?! Я бесстрашным вихрем проносился на своём вайпере сквозь пиратские сектора, и наводил ужас на одноглазых ублюдков! Именно так я и написал бы про себя ещё на первых порах моей безумной экспедиции. Сейчас все иначе. Я боюсь каждого постороннего звука, каждой мелочи, любой мало-мальски ощутимой вибрации. С каждым следующем прыжком я всё меньше хочу лететь дальше. Торча здесь, в космокамере, иначе этот драндулет не назовешь, я усвоил одну простую истину. Ерунда все эти ваши клонирования. Осознал, что среди бескрайних чернот вселенского вакуума, не может быть второго тебя. Если когда-либо тебе посчастливилось варпнуться в чёрную дыру, задеть полицая возле ворот солидной станции, или, скажем, повстречаться с кучкой отмороженных маньяков в богом забытом месте, в гуще астероидов и мусора, то ты, вроде как, рождаешься вновь. Выходишь такой из своей чудо капсулы на ближайшем форрпосте, и говоришь: «Фух, ну и разобрали же меня возле этого чёртового маяка, больше не ногой туда! Но вряд ли осознаёшь, что это не ты уже говоришь! Пусть помнишь все что было, знаешь каждый момент жизни, каждую мысль и переживание того тебя, что бесславно погиб, расплющившись о какой-нибудь безжизненный планетоид, но ты это не он. Ты это не ты! Ты и здесь, чистенький здоровенький, и там, на планетойде, втираешься своими горелыми ошмётками в металлическую пыль. Много споров идёт в гало нете, но я то, уж поверь мне, знаю что говорю. Космос, знаешь ли, подсказал, как оно есть на самом деле.
Восемь тысяч световых от дома. Обратной дороги нет. Я как опомнился, чего натворил, уже был в шести тысячах от населённых. Экспидиция «Харлан», так назвал я свою отчаянную выходку, не оставила мне ни малейшего шанса.
Удивительно, но экспедиционная комиссия приняла заявку и включила моё бредовое предприятие в каталог. Так и написали: «поиск системы из Террария». Почему из терратия, а не из оперы или кино, спросишь ты? Всё просто. Система которую я ищу ни что иное, как один из макетов миров террария. Обыкновенного, я бы сказал, скверного, если хочешь, никчемного театришки миров на одной из коммунистических планет. Они там все такие героические. Верят в дружбу и коммунизм, ну ты знаешь. Кино у них там героическое все такое, вычурное, тошнотворное, одним словом. А уж если бы они знали, что я сын того, кто отправлял их «товарищий» в небытье целыми штабелями и флотилиями, порвали бы на куски ,не задумываясь. Все эти песни о красных героях, небывалых сражениях и прочих «великолепных победах» жалкой кучки планет, сподобили меня заглянуть в террарий этих идейных воинов. Честно говоря, я был под мухой, чего уж там.
И, представляешь, иду я посреди обшарпанных железных стендов, ищу взглядом анонсы. Внутри дымка, и пахнет чем-то палённым. Ни вывесок, ни слоганов. Ну знаешь, типо: «Смотри сегодня! Необыкновенный красочный мир Васи Тараканова – Агролиния! Готов ли ты прочувствовать весь сок и зелёную мощь гидрапоники?!» . Ни одной афиши. Ни единой красочной надписи! Мне друзья, конечно, рассказывали, дескать, коммунисты суровые люди и не размениваются на всякую ерунду. Но, что бы в террарии, не было реклам с анонсами, да простят комунисты всех миров, это уже через чур, ребята! Бог с ними, нет и нет. Ищу взглядом хоть что-то в этой железной усыпальнице, и тут узрел оконце. Подхожу, а от туда как грянет что-то их такое героическое, я так чуть и не выпал из варпа! А после, разбитым таким железным скрежетом из этого адского аппарата заскрипело: Выбирай мир товарищ! Представляешь, именно так, правда, правда! Ох и прокис я от смеха тогда.Что мог предложить этот печальный пустой террарий, казалось бы. Да вот только я теперь болтаюсь в тысячах световых от жилых в поисках того, что было в этом мавзолее фантазий.
Маму свою я очень люблю. Она – все, что у меня осталось в этой огромной и безграничной вселенной. Тут все связанно, так что ты читай дальше. Моя мама рассказывала мне удивительные истории о приключениях людей-гладиаторов. Пока мой отец шлялся по «официальным приемам» со всеми элитными шлюхами федерации, она с упоением скрашивала наши с ней тусклые дни в одиночной каюте линкора. Могучие гладиаторы, словно живые неслись по стенам и угрюмому потолку. Они зазывали в свой мир. Говорили: «Будь смел, как мы! Будь честен, как мы! Будь справедлив и умён!».
- Под светом двух солнц! – начинала мама очередной рассказ, а маленький и счастливый мальчишка, с огнём в глазах готовился переживать и ловить каждое слово. Чего уж там говорить, умела она завлечь своими выдумками. Да вот, не поверишь, до сих пор в толк не возьму, как она так въедливо и детально рассказывала о том мире. И сколько солнц знала, и как там рассвет происходит рассказывала, какие животные жили бок о бок с гладиаторами. И про могучие древа-листы с упоением вещала, словно сама их жесткую кору не раз рукою трогала. А как описывала стаи пятипалов, что несутся среди полупустынь на встречу ветру и двум солнцам. Этот мир настолько глубоко запал в моей душе, что по сей день я как идиот верю, что мама была там.
Но вернёмся к нашим товарищам с террарием. Или террарию у товарищей, да бог с ним. Разобрался я наконец что к чему, да и выбрал первое попавшееся. Зашел в смотровой хол. «Харлан», - Выплыла надпись посреди темноты. И тут голос какого-то героического коммуниста вдруг заговорил словами моей любимой и потерянной мамы: «Под светом двух солнц…». Я не могу описать тебе, что со мной было в этот момент. Я ловил каждое слово этого безликого товарища. Красный гигант – Редаль и белый карлик Белуга – два солнца системы. Дальше идёт Зевз – планета песков. Кадры террария завораживали меня. Красная звезда на четверть неба, и яркое белое зарево от второй белой звезды, нещадно испаряют атмосферу планеты. Не смотря на это облака плывут размеренно и спокойно, словно и не замечают буйства близких светил. Тишина царит, ни ветерка. Лишь песчанные дюны и барханы кругом. Одни пески зыбучие. От их желтизны в глазах рябит.
«Вторая планета – Тизар», продолжает закадровый герой. Атмосфера её плотна, словно океан, и пропитана чем то красным. Бог его знает что там за вещества, но выглядит зловеще. Вид опускается на планету. На месте двух святил лиш мутное Бело-оранжевое пятно. По верхним слоям атмосферы танцуют причудливые блики, выломанного и перекрученного света. Тизар – облачная тюрьма. Чем ближе к тверди, тем ощущение какого-то другого измерения все сильней. Что-то заворочилось у самой земли. А точнее воды. Поверхгность этой планеты – мутная водяная жижа, перемешанная с клочками земли и маленькими островками. Но понимаешь это не сразу, потому как даже на тридцати метровой высоте почвы не видно, из-за мощнейшего коричневого тумана. Вот, касаешься земли и, чёрт бы её побрал, она шевелится и проваливается куда-то. Да только не земля это вовсе, а рой червей вперемешку с чёрт знает чем. Тут и какие-то слизни, и лапы жучьи лезут из-под склизких тел, а порой и клешни странных причудливых форм вылезают. Многоножки гигантские, какие-то змеи вьются друг о друга, от чего обед так и просится наружу. И слой всей этой копошащей нечисти, почти по самую шею. Мерзость одним словом. А там где остров заканчивается, вся это шобола бурлит в мутной жиже, от чего та испаряет в туман какую-то вонючую до боли хреновину. Да, представляешь, в этом террарии ещё и запахи есть. Вобщем, бог с ним с Тизаром, потому как дальше виновник торжества – Харлан! Маленький с треть земли голубоглазый Харлан. Вид выходит на его орбиту. И, представляешь, все как рассказывала мама. «Море Харлана одинокой каплей пестреет на теле планеты». Одно море на всю планету. Одна восьмая часть суши – остальное полупустыни, а ближе к полюсам висящие неподвижно облака. Там идёт вечный дождь. Харлан не меняет времён года. Подавляющую часть его занимают полупустыни с оазисами из древалистов. Там же пасуться и пятипалы, существа о пяти лапах. На вид эдакая человеческая рука в панцире, без глаз, безо рта без ушей. Каким-то образом они переделывают свет двух солнц в энергию тем и живут. Бог его знает, все таки в террарии авторские миры. И так, видать миротвор придумал. А вот в тех узких полосах, что ближе к полюсам Харлана – ничего, кроме моросящего круглый год дождя и глины. Там ни Древолистов ни пятипалов нет. Жизнь на Харлане очень любит светила, а там сплошные облака. В болотах и глинах дождливых зон все-таки водятся некоторые насекомые и мхи, но это не Тизар, слава богу. А дальше наш благородный товарищ приближает планету. И вот уже верхние слои атмосферы с лёгонькими, едва заметными пёрышками-облаками. Ниже, купаясь в лучах двух солнц, парят редкие пары Небесников. Четырёхкрылые пятипалы, только вместо пятого крыла у них что-то на подобии головы. А точней, один сетчатый глаз. Им то небесник и собирает свет. Тут все питаются так, даже древолисты, аккумулируют свет, и дают кислород. Бог его знает, зачем эти все подробности, ведь формы жизни на Харлане дышать не умеют со слов таинственного автора. Наконец, виду предстают могучие люди трёхметрового роста, с огромными руками и широченными лицами. Они горда глядят в даль, щурясь от яркого света. «В бой!» рыкнул один и его браться, в золотых доспехах помчались вслед за вождём. У каменных обелисков они повстречались лицом к лицу с другими великанами в ярко красных латах. Зарокотали пулемёты, крутя стволами, вспыхнули ракеты, выпущенные из огнедышащих орудий. Один из гигантов вылетел прочь от я колон, кувыркаясь и брызжа алой кровью во все стороны. Столп пыли рассеялся, а на земле скорчившись в страшной позе распластался убитый воин. «Слава битве!», - закричали другие и принялись пуще прежнего дубасить друг друга из всех стволов. Второй гладиатор пал ниц, держась за окровавленное горло и тут же вождь рухнул мертвым грузом о камень, в в оздухе сделав мертвый кульбит. Обелиск разлетелся на куски, а войны унеслись прочь, крича радостно и рассекая воздух раскалёнными боеприпасами. На этом виды закончились, а наш товарищ произнёс: «Будь смел, как мы! Будь честен, как мы! Будь справедлив и умён!». И тут я понял, что это уже не шутки. Неужели мама была здесь? Она ведь никогда не ходила в террарии! Да она вообще, черт возьми, никуда не выходила с линкора. В восемнадцать лет она женилась на моём отце, и с тех пор странствовала с ним по кораблям. На планетах она не бывала ни разу. Мне показалось это чем-то мистическим тогда. А честно сказать, мне хотелось, что бы этот мир ожил. Ведь это все, что осталось от мамы. После того, как она ушла, и после моего осознания потери, я только и вспоминал этот Харлан. Да боялся забыть. Знаешь ли, думал, забуду его, значит забуду маму. В день когда она ушла, ни сказав нам с отцом ни слова, я был пьян. Меня не было дома, я скорее всего был с какой-нибудь шлюхой на одной из станций федерации. Наверняка рассказывал ей, как я крут на вайпере. Это потом уже я искал её, скулил, словно пёс, после того как мой отец помер внезапно. Да вот только не нашел и запил как чёрт. Промотался и очутился в коммунистических секторах. Не спрашивай как меня занесло сюда, все равно не помню. И после нескольких лет проматывания состояния отца, тщетных попыток редкими трезвыми днями отыскать в бездонной вселенной маму, я вдруг оказываюсь тут в этом террарии и вижу мамин Харлан. Я понял, наверное она здесь была после своего ухода. Ну бог её знает, выучила языки терария и создала Харлан. Бредово звучит, зная маму, ну а как ещё объяснить. Вобщем, все сектора обыскал с ног до головы – все тщетно. И с чего началась моя экспедиция, так это с того, что я нажрался в черную дыру и затеял торговаться с каким-то торгашом на одной из станций. Очнулся я уже в сотне световых. Так то. Придя в себя, понял, что лечу в хаулере, да ещё и без щитов. Я слишком был подавлен, что бы вернуться назад. Там меня ждал лишь лазер и выстрел в висок, поверь мне. Я бы, не задумываясь, сделал бы это. Но всё же решил покончить с собой медленно. Улететь к черту на рога в космоведре. Вернусь, обязательно запишу это на страннице самоубийц, как один из действенных способов.
Так вот и началась экспедиция «Харлан». Забыл сказать тебе, что за Харланом там был какой-то безымянный гигант газовый, потом планета металлическая зеленная, с атмосферой. Там повсюду росли светящиеся мхи. Красочно так, красиво, скажу тебе. А вот завершает систему Процион. Ледянная планета с атмосферой, довольно здоровая. Эдак с десять земель. Там из странностей и интересностей, какая-то фиолетовая жидкость. Течёт себе в разломах и канавах при минус хреналеон градусов. Течёт журчит и горя не знает. Вроде как, жидкость та умная что ли. Так описал её загадочный автор.
Ну и хватит на первый раз. Верно говорю? Верно. Устал я, пойду, сделаю пару шагов и рухну на койку за сиденьями. Больше, увы в моей космолодке некуда рухнуть. Поставлю ассистент на вращение, а сам усну к чертовой бабушке, с мечтою о крепком вине и стройной красотке. До новых записей, мой друг! С уважением, твой пилот.